Их величают по-разному – подкидыш, кукушка, окурок, дизель – суть остаётся одна. Локомотив с одним-двумя вагонами или самоходный вагон-мотриса, медленно ползущий по полям и лесам, останавливающийся у маленьких полустанков, где низкая платформа теряется в траве, а то и нет её вовсе. Навек прописались они на заштатных железнодорожных линиях страны.
Машинист этого поезда, как правило, дядька с усами, которому «немного за пятьдесят», в неизменной голубой рубашке, с папиросой в зубах. Если заговорить с ним, то поведает о перебегающих дорогу лосях, о людях, машущих на перегонах, о коровах, которых приходится отгонять с путей гудками. Он знает свой график наизусть с точностью до секунды. Знает, где подать свисток, чтобы бабушка в своём маленьком домишке подвела часы, а пастух погнал стадо в посёлок. Знает во сколько прибыть на маленький полустанок, где ждёт поезд молчаливый грибник. Машинист и его помощник (а иногда и только машинист) – это положительные персонажи истории о поезде.
Делающая строгое выражение лица проводница, она же кассирша неспешно обилечивает вошедшего на очередном безымянном километре. Проводница в вагоне – это владычица. Будучи молодыми и горячими, мы всё равно подчинялись ей, и сами собой затихали наши громкие крики и разговоры. А уж если кто попробует покурить в тамбуре – берегись.
Её владения – вагон. Всегда чистый и натопленный старенький плацкарт или "сидячка". Когда зимним морозным днём, продрогший до костей, хрустишь ботинками по снегу, а после попадаешь в тёплый и сухой вагон, появляется чудесное чувство дома.
В вагоне обязательно будет несколько пассажиров. Русские-карельские-мордовские-удмуртские-татарские бабки в платочках, блюстительницы порядка побольше тётушки-проводницы. Поддатенький потрёпанный мужичок. Девочка- первокурсница, которая едет «в город», заткнувшая уши наушниками. Небритый грибник с корзинкой или усатый рыбак с удочкой, в камуфляжном ватнике и болотных сапогах. Все они подвязаны на ритм неспешного, но точного «подкидыша».
Ходит такое чудо достаточно редко - не более пары раз в день, а на некоторых линиях и того раз в неделю. На станциях и разъездах стоят уцелевшие водонапорные башни с колонками для заправки паровозов. Симпатичные деревянные вокзалы, обязательно с маленьким залом ожидания и печью - «голландкой». Дежурная по станции – женщина в тёмно-синей (а ныне в серо-красной) форме, которая больше по традиции, чем по необходимости всё также поднимает жезл, дальше отправляя маленький поезд.
На многих участках пути очень старые и давно требуют ремонта. Именно по этой причине поезд часто ползёт "как черепаха". Так и едет, постукивая на стыках, старенький полупустой вагон от столба к столбу – действительно всё "оборудование" некоторых остановочных пунктов составляет одинокий столбик с табличкой, на которой с трудом удаётся прочесть выцветшую за десятилетия надпись.
Проплывают избушки, деревья, протяжно поют колёса о чём то знакомом. О чём? О бесконечных лесах, полях, сверкающих реках, об утренних туманах и росах, и ещё о чём-то неуловимом, что чувствуешь только в уютном вагоне, мерно покачивающемся среди бескрайних просторов милой сердцу земли.
А какие поэтичные названия маршрутов этих поездов! Осташков – Кувшиново, Устье-Аха — Тавда, Пинюг — Подосиновец, Северодвинск — Нёнокса. Чего стоит название ныне отмененного поезда Лев Толстой – Куликово Поле, блуждавшего меж полей и лесов Липецкой области. Этот поезд следует обязательно вернуть! Хотя бы из-за названия. Да только куда там – уходит, исчезает, теряется. Остаётся старая железнодорожная Русь на забытых полустанках. Отменяются поезда, разбираются линии, разрушаются станционные здания...
Пока не поздно, братцы и сестрички, спешите на коротенькую кукушку, которая унесёт вас в светлую таёжную даль, где вы обязательно повстречаете тот самый потаённый народец...
Компиляция текстов ПК и savelrr. Фото Другой Путь.
